Ионеско Эжен - Орифламма
Эжен Ионеско
Орифламма
-- Почему,-- спросила меня Мадлен,-- ты не заявил вовремя о его смерти?
Или не избавился от трупа раньше, когда сделать это было проще?
Ах! Я ленив, апатичен, неорганизован и так устал, что ничего не могу
делать. Я никогда не помню, куда засунул свои вещи. Я всегда трачу на поиски
кучу времени, дергаюсь, извожу себя, разыскивая их по ящикам, залезая под
кровати, роясь в чуланах, двери которых всегда за мной захлопываются. Я
начинаю столько всего, чего никогда не заканчиваю, бросаю свои проекты на
полдороге, все планы оставляю невыполненными. А раз нет настоящей цели, нет
и силы воли!.. Если бы не приданое моей жены, если бы не ее скудные
доходы...
-- Уже десять лет прошло!.. В доме уже попахивает. Соседи волнуются --
спрашивают, откуда этот запах. Рано или поздно они узнают... И все из-за
твоей безынициативности. Придется теперь все рассказать полиции. Шуму
будет!.. Если бы мы хоть могли доказать, что он действительно умер десять
лет назад: десять лет -- это срок давности!.. Заяви ты вовремя о его смерти,
сейчас нам бы уже ничего не грозило!.. Никаких волнений!.. Нам не пришлось
бы прятаться от соседей, мы могли бы, как все, принимать гостей!..
"Но, Мадлен, послушай, нас бы арестовали, срок давности тогда еще не
истек, десять лет назад нас посадили бы в тюрьму или отправили на гильотину,
это же очевидно!" -- хотел ответить я. Попробуйте объяснить женщине, что
такое логика!.. Я не стал ее перебивать и старался не слушать.
-- Из-за него у нас все так плохо! Ничего не получается! -- продолжала
вопить Мадлен.
-- Это лишь твои предположения.
-- К тому же он занимает самую красивую комнату в квартире -- нашу
спальню, где мы провели наш медовый месяц!
Должно быть, в десятитысячный раз я сделал вид, что направляюсь в
туалет, а сам повернул по коридору налево, чтобы посмотреть на мертвеца в
его комнате.
Я открыл дверь. Надежда оказалась тщетной: сам по себе он не исчезнет
никогда. Он вырос еще больше. Скоро ему потребуется второй диван. Борода у
него уже до колен. С ногтями проще -- их ему стрижет Мадлен.
Послышались ее шаги. Мне никогда не удавалось побыть с трупом наедине.
Несмотря на бесчисленные меры предосторожности, она всякий раз заставала
меня врасплох. Подозревала меня, шпионила за мной, не давала мне свободы
передвижения, звала меня, следила за мной, всегда была рядом.
У меня бессонница. У Мадлен -- нет. Несмотря на несчастье, на нас
свалившееся, спит она очень хорошо.
Иногда, посреди ночи, в надежде воспользоваться темнотой и сном Мадлен,
я аккуратно, чтобы не заскрипели пружины, встаю с постели, затаив дыхание,
добираюсь до двери, но едва дотягиваюсь до дверной ручки, как зажигается
лампа на тумбочке. Мадлен, уже спустив ногу на пол, окликает меня: "Куда ты?
К нему? Подожди меня!"
В другой раз, думая, что она занята на кухне, я спешу в комнату
мертвеца с безумной надеждой побыть с ним наконец хоть несколько секунд без
свидетелей. Она уже там -- сидит на диване, держа покойника за плечо в
ожидании моего появления.
Так что и на этот раз я не удивился, когда увидел, что Мадлен идет за
мной по пятам, готовая, по своему обыкновению, осыпать меня упреками. Когда
я обратил ее внимание, как красиво, сверкая в полутьме комнаты, горят глаза
у мертвеца, она, совершенно бесчувственная к очарованию этого довольно-таки
необычного зрелища, воскликнула:
-- За десять лет ты не удосужился закрыть ему глаза!
-- Верно,-- с жалким видом согласился я.
-- Как же можно,-- продолж
