Иторр Кайл - Отложенная Битва
КАЙЛ ИТОРР
ОТЛОЖЕННАЯ БИТВА
Не пристало воину заботиться
о спасении собственной души больше,
чем о спасении собственного тела.
Артур Конан Дойль
"Белый Отряд"
Ульрих фон Дюренбрехт не считал себя героем, которые лезут на
рожон, лишь бы не потерять лицо, лишь бы не отступить. В детстве
он не раз и не два слышал сказания о таких героях, истинных рыца-
рях без страха и упрека, слышал - и как всякий мальчишка, мечтал
стать похожим на Артура, Ланселота, Тристрама, Гавейна или Перси-
валя.
Однако мечты мечтами, а жизнь жизнью.
Рыцарское посвящение Ульрих принял прямо на поле боя, более со-
рока лет назад, когда из старого Союза Четырех Королевств созда-
валась Новая Империя, однако далеко не все в королевствах желали
создания таковой - и поскольку действовать медленным мирным путем
Карл, король франков, посчитал нецелесообразным, началась война.
Великая война, она же война Магнуса - Magna bellum. Возможно, по-
том, лет через сто, эту войну тоже сочтут битвой великих героев,
достойную цикла эпических баллад вроде "Преданий Логрии", но для
Ульриха это была именно война. Долгая, тяжелая, часто кровавая,
местами весьма и весьма неприглядная. И рыцарь ты или не рыцарь,
на поле боя значило мало. Значило - риттер ты или кнехт, значило
- ветеран ты или вчерашний сопляк, значило - чего ты вообще сто-
ишь в этой сволочной жизни. А есть ли у тебя золотые шпоры да по-
яс, разберемся потом. Когда придет черед делить трофеи. Да и то,
касалось сие в основном очередности, права выбора добычи, но не
размера положенной доли. Старый закон наемников, закон о разделе
ратной добычи, четырнадцатилетний Ульрих узнал на месте и усвоил
сразу. Он вообще был парнишкой понятливым. Непонятливых наказали,
всыпав горячих и лишив доли; особливо же непонятливых на рассвете
закопали вместе с погибшими собственно в бою. Вот тогда-то Ульрих
и перестал стремиться в герои. Возможно, живая собака хуже мерт-
вого льва, но нет никакой гарантии, что мертвеца сочтут львом, а
не собакой.
Нет, героем Ульрих фон Дюренбрехт не был.
Даже когда сам вызвался защищать отход императора Магнуса, ког-
да остался с двумя десятками опытных бойцов на наспех сооруженном
редуте против нескольких сотен италийцев, - геройством он это не
считал. Лошадей у отступающего войска Магнуса было в обрез, едва
для самого императора и ближней дружины; италийцы и их союзники с
Лазурного берега настигли бы северян пару дней спустя, на откры-
той местности между Севеннами, Дофине и Провансом - и оттуда уже
не ушел бы никто. Сам Карл мог рассчитывать на почетный плен, од-
нако простым солдатам и безземельным рыцарям вроде Ульриха пощада
не светила. Да, редут поперек ущелья Ларш запросто мог стать мо-
гилой, но в эту могилу Ульрих отправил бы перед собой куда больше
врагов, чем в чистом поле. Собственно, он и отправил, самое малое
дюжины три, но сам в могилу не попал. Повезло. Помощь из Лоррейна
- полутысяча риттеров Брана О'Доннела - успела вовремя... Потом,
когда оклемавшийся от ран Ульрих стоял перед императором и прини-
мал из рук Карла-Магнуса грамоту на ленное владение замком Дюрен-
брехт и окрестными угодьями, он не возражал против звания героя.
Пусть называют. Сам рыцарь в свое геройство не верил. Он вообще
мало во что верил в этой жизни, помимо оружия и вооруженной руки.
Оружия и умеющих владеть им людей. Нет, еще Ульрих верил в людей,
способных использовать людей с оружием. Поэтому и служил Магнусу,
служил честно, не ожидая от судьбы милостей и не упу
