Йерби Фрэнк - Возвращение На Родину
Фрэнк Йерби
Возвращение на родину
Поезд медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, протащился по
стрелкам и пошел ровнее, набирая ход. Стальные штоки, вылетая из
цилиндров, вспыхивали, словно языки пламени; огромные ведущие колеса
паровоза слились в сплошные диски от быстрого вращения. Тяжело пыхтя,
локомотив выбрасывал из трубы густые клубы белого дыма, дым взлетал вверх,
встречный ветер подхватывал его и относил назад, обволакивая вагоны, точно
покрывалом.
В вагоне для цветных, прицепленном впереди, сразу же за почтовым, Вилли
Джексон открыл окно. Жаркий, густой воздух хлынул в купе, таща с собой
пыль и гарь. Вилли вытер платком лицо, и платок тотчас украсился
грязно-серыми пятнами.
- Фу, черт, - беззлобно выругался Вилли, глядя на опаленные солнцем
поля, проносившиеся мимо. Далеко, на самом горизонте, какой-то человек
бросил плуг и принялся махать рукой вслед проходящему поезду.
"Почему это мы все так делаем? - лениво подумал сержант. - Ведь никого
в поезде не знает, ни единой души, и все равно машет рукой... Впрочем, ну
его..."
Поезд пошел на поворот, паровоз дважды отозвался бархатисто-протяжным,
тоскливым воплем. Вилли беспокойно заерзал на скамейке, провожая взглядом
блокпосты с шелушащейся побелкой, затерянные в бескрайних просторах
иссушенных зноем полей под бледным, желтовато-белым, без единого облачка
небом, голубизна которого вылиняла на солнце.
Впереди показалась и побежала навстречу водонапорная башня. Вилли
усмехнулся. Он еще мальчишкой играл возле нее. Из башни всегда сочилась
тоненькими струйками вода - ее было вполне достаточно, чтобы остудить
маленькое, тощее, кожа да кости, жилистое черное тело даже в знойный
летний день. Чуть дальше был ручей; свежий и прозрачный, укрытый тенью
склоненных ив, он весело журчал среди камней. Вилли тотчас увидел эти ивы,
которые закрывали ручей от его взора: одинокая купа деревьев среди
широкого раздолья голых бурых полей.
Все чаще стали попадаться дома - через каждые две-три сотни ярдов, а не
миль, как раньше.
Паровоз мало-помалу сбавлял ход, устало запыхтев на повороте. Впереди,
наискосок, Вилли увидел родной город, весь как на ладони, - несколько
десятков зданий вокруг памятника неизвестному солдату Конфедерации,
поделенные на две половины единственной мощеной улицей. Зной, точно
гигантской рукою, придавил город и размазал его по рыжей земле.
Поезд, скрипнув тормозами, остановился. Вилли Джексон осторожно,
перенеся всю тяжесть тела на правую ногу и стараясь не задеть левой
платформу, соскочил с подножки. Больше с поезда никто не сошел.
Зной ударил ему в лицо. Солнечные лучи тут же выжали на лбу крупные
капли пота, и его темное лицо заблестело. Он стоял на самом солнцепеке,
солнце высветлило ряд узеньких орденских лент на его солдатском френче.
Одна ленточка была пурпурная с белыми краями; вторая - желтая с тремя
тонкими полосками посредине (красной, белой и голубой) и двумя (красной и
белой) по краям; третья - красная с тремя белыми полосами. И хотя воротник
мундира был расстегнут, да и сам мундир давно выгорел и выцвел, Вилли все
еще держался прямо - грудь слегка вперед, живот подтянут.
Чуть припадая на негнущуюся левую ногу, сержант двинулся через улицу к
памятнику. Белые горожане, что, как всегда, рассиживались на низких
чугунных скамейках вокруг памятника, с любопытством поглядывали на него. А
он упорно шагал вперед, до тех пор пока не очутился в тени высокого
постамента. Он глянул вверх на статую неизвестного солдата: тот
