Йокаи Мор - Венгерский Набоб



Мор Йокаи
Венгерский набоб
Пер. с венг. - О.Россиянов
1. ОДИН ЧУДАК ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ ДВАДЦАТЫХ ГОДОВ
Скверная, ненастная погода на дворе, по всей пуште [степи]; небо в
тучах, дороги развезло, дождь льет уже которую неделю, не переставая,
речки разлились, поля кругом затопило, аист расхаживает по ним с видом
хозяина, утки не в камышах уселись на яйца, а прямо в кукурузе...
- Как раз на Медарда [день св.Медарда - восьмое июня] началось; сорок
дней, значит, теперь будет лить, а коли так, уж и не знаю, какой тут Ной
вызволит людей да скотину из этого потопа.
Невеселое это замечание отпустил не кто иной, как его дворянское
степенство Петер Буш, которому судьба-злодейка судила день-деньской
переругиваться с посетителями в корчме "Ни тпру, ни ну", что на гати у
перекрестка в достославном Саболчском комитате [комитат - название
области, губернии в старой Венгрии].
Знатное местечко была корчма "Ни тпру, ни ну", коей держателем и
состоял сударь наш Петер Буш. Звание свое не унаследовала она, а
заслужила, ибо стоило только путешественнику забраться сюда, как он
обязательно здесь и застревал, - особенно в такую вот непогодь, когда все
хляби небесные разверзнутся и думаешь невольно: уж лучше б земля сама, что
ли, разверзлась и поглотила моря эти разливанные по обе стороны плотины,
от которых она, как каша, раскисает, и уж залез если в нее, на свою беду,
так и сиди там, пока не поседеешь, или сам и вытаскивай на себе свою
телегу.
Завечерело уже. Достойный наш Петер Буш как раз верхом воротился с поля
и проклятья свои бормотал под нос себе, сквозь зубы, не трудясь даже
трубку вынуть изо рта. А может, для того она там и торчала, чтобы чересчур
уж забористую брань попридерживать.
- Сена копну целую смыло, пшеница вся полегла. К чертям собачьим
полетит теперь все хозяйство!
Ибо корчмарь в степи вовсе не виноторговлей живет, а земледельством;
шинок - только синекура.
Пока он таким манером чертыхался про себя, некая особа женского пола,
не то жена, не то служанка, толком и не разберешь, вдруг указала пальцем
на другой, обращенный к Тисе конец насыпи.
- Что это? Никак, экипаж?
- Только гостя еще нам не хватало, - не глядя даже, буркнул Петер Буш и
пошел себе на кухню промокший тулуп распялить над очагом. - Хлеба не знаю,
где купить, вот-вот кончится; что же, свой первому встречному подай, а сам
без корки сиди? Не собираюсь, - уже там ворчливо докончил он.
Но потом глянул все-таки в окошко, отерев запотевшее стекло, и, увидев
влекомую четверней почтовую карету, которая довольно-таки далеко бултыхала
в грязи по плотине, удовлетворенно махнул рукой.
- Ну, _нонче_ они не доедут.
Засим, усевшись у ворот и сдвинув трубку в угол рта, стал с
благодушнейшим спокойствием наблюдать, как надсаживается четверка лошадей
на длинной плотине. Тяжелый плетеный кузов на высоких рессорах ходуном
ходил, кланяясь с боку на бок и чуть не заваливаясь, но двое путников с
обеих сторон подпирали его, попеременно всем телом налегая на подножки на
ухабах. Если ж карета намертво, по самую ступицу увязала колесом и лошади
останавливались, они, напонукавшись сначала до хрипоты, волей-неволей
принимались сами жердинами, мотыгами выкапывать, выворачивать колесо из
колдобины и, сковырнув грязь, сплошной глыбой налипшую на него, с
торжеством продвигались вперед еще на несколько шагов.
Почтенный Петер Буш с видом истого фаталиста взирал на бедствия своих
ближних. До него долетало покрикиванье, хлопанье бича, но он и ухом не
вел. Было и у



Содержание раздела